«Школа дураков». Моя первая статья

Предыстория

Перед вами текст, который принёс мне первый гонорар, причём неожиданно. А история такая.

Я учился в педагогическом институте. Так получилось, что на 5 курсе я стал работать воспитателем в детском доме для умственно-отсталых детей. Совмещать работу и учёбу на дневном отделении было трудно, времени не хватало. Поэтому когда пришло время писать диплом, я отказывался — проще было сдать экзамен по педагогике. Но у преподавателей был свой расчёт, и меня уговорили писать диплом на материале моей работы в детском доме.

Как полагается, готовый диплом я отдал на рецензирование. Рецензентом стала Флёра Михайловна Ямалетдинова, мой преподаватель по педагогике. Возвращая мне рукопись, Флёра Михайловна заметила:

— Ты хорошо пишешь. Отправь его в газету!..

Я послушался: отпечатал лишний экземпляр и отослал его в «Учительскую газету», в тот момент главное отраслевое издание страны. Послал — и забыл. А через несколько месяцев мой диплом (не весь, но всю вводную часть) напечатали. Получилась статья на целую полосу. А я получил свой первый гонорар — 500 рублей!

Газета где-то затерялась, но я постараюсь её найти и показать вам фотографию. А экземпляр диплома сохранился. Поэтому сегодня я могу показать вам свою первую настоящую статью ))

---

«Школа дураков»

Остановку 421-го автобуса отыскать несложно: нужно сесть на Филёвской линии в последний вагон из центра, доехать до «Кунцевской» и выйдя на улицу, повернуть направо. Внизу, под мостом и будет искомая остановка. Расписание обещает четыре рейса в день, которых, впрочем, может и не быть. Если же Вам повезет и автобус будет, то на нём отправитесь Вы на запад, и чуть больше чем через полчаса окажетесь на 35-м километре Минского шоссе. Заранее посигнальте водителю, и он остановится напротив железной будки с синей таблицей в заголовке: «Дер. Зайцево». Пока Вы перебираетесь через шоссе, проносящиеся мимо грузовики и легковушки обдадут Вас выхлопной вонью, копотью и, в зависимости от погоды, пылью или грязью…

Школа видна уже с дороги: новое здание из кремово-жёлтого кирпича приветливо вытаращило окна своих классов на снующие мимо машины да на фундаментально-бетонный забор: «П/л «Салют»». Трёхэтажная «старая школа» соединяется с «новой» тонкой шейкой нового же перехода.

Её шиферная двускатная крыша, серый кирпич и ещё что-то такое трудно уловимое внушают мысль о почтенном возрасте.

Старая школа да убогий учительский дом отгораживают с цивилизованной стороны — со стороны шоссе — школьный двор. Котельная, похожая на крематорий в миниатюре, помойка, полусарай-полубарак  (на самом деле это баня), да мастерские того же почтенного возраста — вот достопримечательности школьного двора. Хотя нет, есть еще руины: когда-то здесь был бревенчатый дом в два этажа; в прошлом году его продали, разобрали и брёвна увезли, а всё, что «небрёвна» так и лежит солидной кучей, как после землетрясения.

В отдалении видна деревня — то самое Зайцево. Повсюду разлагаются «блага цивилизации»: железки, загаженный лес, вонючее шоссе. Обочина жизни. Задворки бытия. Детский дом для умственно отсталых детей. Один из лучших. Герои моего рассказа прожили здесь половину жизни. Им сейчас по пятнадцать.

… Что они сейчас делают? Сидят, наверное у себя в отсеке на втором этаже, воткнувшись в телевизор. Это — их обычное окно в мир. Их жизнь однообразна и, в общем-то, беспросветно скучна. Какова она? — Да, Боже мой, нет ничего проще!

Сутра уроки. Уроки формальные, убого бездарные, отупляющие, оглупляющие, скучные, ненужные ни детям, ни учителям. И, господа, что это за уроки!

Русский язык на уровне третьего или даже второго класса: знаки препинания в конце предложения, состав слова, различение главных и второстепенных без конкретизации членов предложения, изложение по плану. Чтение — того же уровня: выделение главной мысли произведения, например, «Как закалялась сталь» или «Флаги на башнях» в виде, само собой, усечённом до потери смысла и этой самой «главной мысли», называние главных действующих лиц, описание их внешности, характеристика их поступков, составление характеристики героя с помощью учителя, и далее в том же духе.

Математика в смысле арифметики: письменное сложение, вычитание, умножение и деление на одно и двухзначные числа, деление с остатком, нахождение десятичной дроби от числа.

Естествознание. Прекрасные темы, говорящие сами за себя! «Ерш», «Карась», «Ворона», «Лисица», «Синий кит»… Младшая группа детского сада!

Что там дальше… История. Четвёртый класс в дебильной адаптации.

Черчение и музыка, физкультура и ритмика. Какой набор!..

Надо всем этим доминируют труды. Здесь надо уточнить: есть «труд» и есть «ОППТ» — «общественно-полезный производительный труд». Именно так: в кавычках. И я плачу серебряный доллар тому, кто покажет мне, что там производится! На весь это «труд» в расписании отводится времени столько же, сколько на все остальное вместе взятое. Чернорабочие строители коммунизма!..

Но вот, наконец, уроки закончились. Половину отсидели, половину прогуляли. Но лучше бы они не кончались! Ибо после обеда скука крепчает неимоверно. Начинается телевизор, начинаются бесцельные шатания по округе, и снова телевизор. Если на дороге случилась авария — это очень удачно. Хорошую аварию растаскивают часа три-четыре. Есть на что поглядеть. Еще есть видео. Подарок заграницы: найди кассеты и смотри, сколько хочешь.

Немногое могут предложить детям воспитатели, даже если захотят.

Можно посмотреть телевизор. Если он есть. Можно в который раз помотаться вокруг интерната. Если хорошая погода. Можно съездить в кино в Одинцово. Или на ВДНХ в Москву. Если праздничный день или каникулы. Можно собрать детишек вокруг себя и порассказать. Если есть что рассказать. И все это — если есть желание. Да только всё это — праздность и безделье. А дать детям в руки дело — нужное, интересное, денежное, наконец, — воспитатель не в силах. Иной раз найдется энтузиаст: пройдет километры чиновных коридоров, отобьёт сотни просительных поклонов, соберёт десятки подписей и бумаг, но возникнет, обязательно возникнет препятствие, преодолеть которое окажется невозможно. А потому спокойнее и для здоровья полезнее оставить всё как есть.

Дети как умеют борются со скукой. Взрослые — с детьми. Верх одерживают, естественно, взрослые. Побеждаемые всё время одни и те же.

Зато победители сменяются регулярно. Первая победа принадлежит родителям. Они завоевали себе привилегию не заниматься детьми. Последних они, чтобы не путались под ногами, сослали в детские дома и интернаты.

Следующая победа принадлежит учителям массовых школ. Им приходилось заниматься этими детьми индивидуально.

Не желая осложнять этим себе жизнь, они начали борьбу за выживание — выживание неудобно-притязательных детей из своих классов. Не сразу, но и они победили: медико-педагогическая комиссия безотказна и обнаружит умственную отсталость у кого угодно, если того требуют интересы коллектива, показатели успеваемости, борьба за передовитость среди передовых.

Часто случается, что переполнен класс или школа в целом. Тогда очень удобно всех крайних записать в дебилы и отправить в малонаселенные вспомогательные школы.

В этих школах своя специфика и тутошние воспитатели ведут борьбу за спокойствие вообще. Здесь очень эффективно помещать ребенка на некоторое время в «психиатричку», а размахивание её жупелом давно стало необходимой принадлежностью «педагогического процесса»…

Защитить ребенка от произвола кроме родителей некому. И тут появляется новое действующее лицо — «самые гуманные в мире» советские законы. Усыновить слабоумного сироту нельзя — запрещено законом.

А значит и дальше всё будет так, как есть, и в итоге выигрывает наше очень общенародное государство, получая дешёвую, покорную и невзыскательную рабочую силу для «народного» хозяйства.

…Они — обычные мальчишки. Ничем не лучше, но и не хуже многих. Тех, что учатся в «массовой» школе, имеют много дорогих вещей, отдельную комнату в квартире, где живут вместе с мамой и папой. Ничего этого и них нет. Есть кровать в большой общей спальне, тумбочка с нехитрым имуществом и два рубля в месяц и «счастливое детство» от щедрот нашего «процветающего государства, в котором все лучшее — детям».

Они — обыкновенные мальчишки, обыкновенно втоптанные в грязь. Они знают и умеют то, чему научила их жизнь — её случайные встречи со случайными людьми.

Жизнь такова, какова она есть, и больше ни какова.

Они стали такими, какими их сделали, и другими они стать не могли, не должны были и не стали.

Фото из личного архива автора